Неточные совпадения
Вернувшись к
столу, полковой командир опять вышел с бокалом на крыльцо и провозгласил тост: «
За здоровье нашего бывшего товарища и храброго генерала князя Серпуховского.
Едва Грэй вступил в полосу дымного света, как Меннерс, почтительно кланяясь, вышел из-за своего прикрытия. Он сразу угадал в Грэе настоящего капитана — разряд гостей, редко им виденных. Грэй спросил рома. Накрыв
стол пожелтевшей в суете людской скатертью, Меннерс принес бутылку, лизнув предварительно языком кончик отклеившейся этикетки. Затем он
вернулся за стойку, поглядывая внимательно то на Грэя, то на тарелку, с которой отдирал ногтем что-то присохшее.
А Базаров, часа два спустя,
вернулся к себе в спальню с мокрыми от росы сапогами, взъерошенный и угрюмый. Он застал Аркадия
за письменным
столом, с книгой в руках, в застегнутом доверху сюртуке.
Базаров
вернулся, сел
за стол и начал поспешно пить чай. Оба брата молча глядели на него, а Аркадий украдкой посматривал то на отца, то на дядю.
Он встал из-за
стола и долго ходил по комнатам клуба, останавливаясь, как вкопанный, близ карточных игроков, но не
вернулся домой раньше обыкновенного.
Смердяков бросился
за водой. Старика наконец раздели, снесли в спальню и уложили в постель. Голову обвязали ему мокрым полотенцем. Ослабев от коньяку, от сильных ощущений и от побоев, он мигом, только что коснулся подушки, завел глаза и забылся. Иван Федорович и Алеша
вернулись в залу. Смердяков выносил черепки разбитой вазы, а Григорий стоял у
стола, мрачно потупившись.
Вернуться домой было некогда, я не хотел бродить по улицам.
За городской стеною находился маленький сад с навесом для кеглей и
столами для любителей пива. Я вошел туда. Несколько уже пожилых немцев играли в кегли; со стуком катились деревянные шары, изредка раздавались одобрительные восклицания. Хорошенькая служанка с заплаканными глазами принесла мне кружку пива; я взглянул в ее лицо. Она быстро отворотилась и отошла прочь.
Когда мы
вернулись в пансион, оба провинившиеся были уже тут и с тревогой спрашивали, где Гюгенет и в каком мы его оставили настроении. Француз
вернулся к вечернему чаю; глаза у него были веселые, но лицо серьезно. Вечером мы по обыкновению сидели в ряд
за длинными
столами и, закрыв уши, громко заучивали уроки. Шум при этом стоял невообразимый, а мосье Гюгенет, строгий и деловитый, ходил между
столами и наблюдал, чтобы не было шалостей.
Потом она зарыдала, начала причитать, и старик вежливо вывел ее из комнаты. Галактион присел к письменному
столу и схватился
за голову. У него все ходило ходенем перед глазами, точно шатался весь дом. Старик
вернулся, обошел его неслышными шагами и сел напротив…
После обеда гимназист
вернулся в свою комнату, вынул из кармана купон и мелочь и бросил на
стол, а потом снял мундир, надел куртку. Сначала гимназист взялся
за истрепанную латинскую грамматику, потом запер дверь на крючок, смел рукой со
стола в ящик деньги, достал из ящика гильзы, насыпал одну, заткнул ватой и стал курить.
Джемма засмеялась, ударила брата по руке, воскликнула, что он «всегда такое придумает!» Однако тотчас пошла в свою комнату и,
вернувшись оттуда с небольшой книжкой в руке, уселась
за столом перед лампой, оглянулась, подняла палец — «молчать, дескать!» — чисто итальянский жест — и принялась читать.
Людмила веселая
вернулась домой, улыбаясь и о чем-то забавном мечтая. Сестры ждали ее. Они сидели в столовой
за круглым
столом, освещенным висячею лампою. На белой скатерти веселою казалась коричневая бутылка с копенгагенскою шери-бренди, и светло поблескивали облипшие складки края у ее горлышка. Ее окружали тарелки с яблоками, орехами и халвою.
Матвею стало грустно, не хотелось уходить. Но когда, выходя из сада, он толкнул тяжёлую калитку и она широко распахнулась перед ним, мальчик почувствовал в груди прилив какой-то новой силы и пошёл по двору тяжёлой и развалистой походкой отца. А в кухне — снова
вернулась грусть, больно тронув сердце: Власьевна сидела
за столом, рассматривая в маленьком зеркальце свой нос, одетая в лиловый сарафан и белую рубаху с прошвами, обвешанная голубыми лентами. Она была такая важная и красивая.
Иван Иваныч подошел к дивану, потрогал Егорушку
за голову, смущенно крякнул и
вернулся к
столу.
Как-то,
вернувшись от Марии Викторовны поздно вечером, я застал у себя в комнате молодого околоточного в новом мундире; он сидел
за моим
столом и перелистывал книгу.
Когда я
вернулся на крыльцо, Александра Васильевна ждала меня уже
за самоваром; на
столе появились густые сливки, тарелка земляники, белый хлеб и какое-то сдобное печенье.
Стаканыч пожал его холодную, негнущуюся большую руку и,
вернувшись на свою кровать, сел
за прерванный пасьянс. И до самого обеда оба старика не произнесли больше ни слова, и в комнате стояла такая, по-осеннему ясная, задумчивая и грустная тишина, что обманутые ею мыши, которых пропасть водилось в старом доме, много раз пугливо и нагло выбегали из своего подполья на середину комнаты и, блестя черными глазенками, суетливо подбирали рассыпанные вокруг
стола хлебные крошки.
Этот Ипполит Ипполитыч, еще не старый человек, с рыжею бородкой, курносый, с лицом грубоватым и неинтеллигентным, как у мастерового, но добродушным, когда
вернулся домой Никитин, сидел у себя
за столом и поправлял ученические карты.
Эмилия ничего не отвечала и, надув губы, вышла из комнаты вслед
за мадам Фритче. Спустя минут десять она
вернулась одна, без тетки, и когда Кузьма Васильевич снова принялся ее расспрашивать, она посмотрела ему в лоб, сказала, что стыдно быть кавалеру любопытным (при этих словах лицо ее немного изменилось, словно потемнело) и, достав из ломберного
стола колоду старых карт, попросила его погадать на ее счастье и на червонного короля.
Музыканты перешли первые, а
за ними вся молодежь, и тотчас же возобновились танцы, танцевали до семи часов, гуляли, бегали по острову, а в семь часов,
вернувшись на корвет, сели
за столы, уставленные на палубе, ярко освещенные фонарями и разноцветными фонариками, и сели обедать…
Надя Зеленина,
вернувшись с мамой из театра, где давали «Евгения Онегина», и придя к себе в комнату, быстро сбросила платье, распустила косу и в одной юбке и в белой кофточке поскорее села
за стол, чтобы написать такое письмо, как Татьяна.
Когда мы
вернулись в барак, инженер убрал пустые бутылки под кровать, достал из большого плетеного ящика две полные и, раскупорив их, сел
за свой рабочий
стол с очевидным намерением продолжать пить, говорить и работать.
Елена Андреевна (перебивая). Что же касается женщин, то и они не крупнее. (Идет к
столу.) Елена Андреевна ушла от своего мужа, и, вы думаете, она сделает что-нибудь путное из своей свободы? Не беспокойтесь… Она
вернется… (Садится
за стол.) Вот уж и
вернулась…
Вернувшись к себе в комнату, Владимир Семеныч тотчас же сел
за стол и принялся
за фельетон.
Тася
вернулась в спальню матери. Комната выходила на балкон, в палисадник. Из широкого итальянского окна веяло холодом. Свеча, в низком подсвечнике с белым абажуром, стояла одиноко на овальном
столе у ширм красного дерева;
за ними помещалась кровать. Она заглянула
за ширмы.
Придя в кухню, отец сел, дожидаясь сына,
за стол. Алеша бегал по делам и, запыхавшись,
вернулся.
Вернувшись к себе в комнату, он снимает сюртук, жилетку и сапоги. Разоблачается он медленно, затем, придав своему лицу выражение оскорбленной невинности, садится
за письменный
стол.
Он растерянно повернулся, вышел на балкон. Над морем стоял месяц, широко окруженный зловещим зеленовато-синим кольцом. По чистому небу были рассеяны маленькие, плотные и толстые тучки, как будто черные комки. Ордынцев постоял,
вернулся в комнату, сел на диван.
За дверью было тихо. Он с тревогою думал: что она делает? И не знал, что предпринять. И чуждыми, глупо-ненужными казались ему сложенные на
столе папки с его работами.
Мы
вернулись к
столу. Постные физии наводили друг на друга ужасное уныние. Сначала блаженная читала чьи-то письма от разных барынь. Два письма были из-за границы. В одном такие уж страсти рассказывались: будто англичанин какой-то вызывает по нескольку душ в раз и заставляет их между собой говорить."Когда он меня взял
за руку, пишет эта барыня, так я даже и не могу вам объяснить, что со мной сделалось". Недурно было бы узнать, что это с ней сделалось такое?
Дарья Николаевна действительно уже
вернулась. Она была в хорошем расположении духа и сидела у себя в комнате
за столом, на котором раскладывала старые засаленные карты. Карты, видимо, предвещали ей что-то хорошее, и Салтыкова улыбалась. Это случалось очень редко.
Вернувшись в свою горницу, он сел
за стол и глубоко задумался. «Ну как не осилить и Ермаку болести-то?.. Умрет она, — неслось в его голове, и при этой роковой мысли холодный пот выступил на его лбу. Да неужели Господь посетит таким несчастием! Смилуйся, Боже мой, смилуйся!»
Вернувшись с букетом, он увидел молодую девушку совсем уже одетую и сидящую
за письменным
столом.
— «Dieu sait quand reviendra»… [Бог весть когда
вернется!..] — пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из-за
стола.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8-м часу утра,
вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на
столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под-голову. Он приятно размышлял о том, что на-днях должен выйти ему следующий чин
за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда-то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
— Ax!.. — Потом полезла под
стол за грушей, и когда
вернулась оттуда, то была вся красная, и даже голос ее был как будто красный. — Тинов будет, Поспелов будет… и Авдеев тоже будет.